Архитектура

По улице Белинского проходит граница районов. Слева — Нижегородский, справа — Советский. Фотография 1955 года.

Граница исторической части Нижнего Новгорода проходит примерно по улице Белинского. По одну сторону — купеческий дореволюционный город, по другую — современный, с одной стороны — Нижегородский район, с другой — Советский. Граница, правда, не совсем чёткая, но нас как раз будут интересовать пограничные явления — то, что появилось здесь на рубеже эпох, между Российской империей и Советским Союзом.

Историческая застройка закономерно мельчает, если двигаться от Кремля к окраинам, и ближе к улицам Полевой и Напольно-монастырской (современным Горького и Белинского) располагаются одно-двухэтажные деревянные дома. Город размеренно развивался примерно до Первой Мировой войны, и самые поздние постройки на окраине не старше 1910-х годов. Затем процесс строительства индивидуальных домов был прерван, одно десятилетие (с 1914 до 1924) в городе почти ничего не строилось, а затем развитие стало настолько интенсивным, что город прирастал уже целыми кварталами и новыми посёлками, а не достраивался вдоль ранее существовавших улиц. В 1920–30 годы город активно застраивался вообще не в центре, а вокруг новых и старых заводов — рабочими посёлками, а затем в 1960-е застройка «перешагнула» через все более-менее освоенные участки в центре и стала осваивать совсем новые территории — Бекетовский посёлок и Нагорные микрорайоны, Арзамасское шоссе (проспект Гагарина), Печёры и Щербинки, проспект Ленина и Мещерское озеро. А вокруг центра оказался нетронутым кусок исторической застройки рубежа XIX–XX веков (между Горького и Белинского, вокруг Студёной и Короленко) и пара кварталов, запланированных до революции и застроенных в первые годы советской власти (между Белинского и Невзоровых, вокруг Тверской).

Итак, за границей исторического центра, за улицей Белинского (бывшей Напольно-монастырской) располагаются так называемые «новопроектированные кварталы». Часть из них, ближе к Средному рынку — постройки 1902–1907 годов, далее — дома 1928-30 годов (то, что мы будем называть кварталом «Красный просвещенец»), затем, как нарочно по хронологии, следующий квартал в сторону Сенной — сталинки 1930-х годов, затем типовая и современные кварталы. Интересно, что внешне очень заметна эта эволюция.

На карте 1845 года — только овраги, будущая улица Белинского не застроена ни с одной стороны.

Город начинает развиваться за границей улицы Белинского, бывшей полевой дорогой, с конца XIX века. Активная застройка здесь начнётся только с появлением «Красного просвещенца», но в проектах полоса застройки между современными улицами Белинского и Генкиной появляется уже в 1880-е годы. До революции по этим планам был застроен только один квартал. Рассмотрим, как развивалась эта территория и что помешало реализации планов. 

Впервые план развития территории за ул. Белинского был предложен в 1878 году инженером-архитектором З. В. Зосимовым. Предлагалось создать 16 кварталов между существующим городом и глубоким оврагом. Проект был утверждён 30 июля 1881 года, затем в следующем году инженер Н. Григорьев произвёл разбивку кварталов на местности. В апреле 1883 года были отданы «кондиции на отдачу с торгов мест для обывательских построек от Петропавловского кладбища до Студёной улицы». Участки продавались, но застройка по каким-то причинам долго не начиналась. Накануне Всероссийской художественно-промышленной выставки 1896 года этот проект вообще был отложен до 1897 года из-за предстоящих расходов. 

Имущественное право на землю реализовывалось тут до революции следующим образом. Запроектированные 16 кварталов предполагалось разделить на индивидуальные участки шириной в 10 погонных сажен (21 метр), а длиной — на половину глубины квартала, который был около 30 погонных сажен (на половину от 32 метров). Участок размером 21 на 16 метров продавался в одни руки, один человек мог приобрести не больше двух участков земли. Владелец был обязан застроить их в трёхлетний срок, а также огородить участок забором и устроить вдоль него тротуар. Право собственности на землю давалось застройщику только после соблюдения всех требований, а если этого не происходило, то участок изымался — причём, без возвращения денег. Район предполагался, преимущественно, под жильё, но допускалось устройство каких-либо фабрик, разрешённых градостроительными нормами того времени внутри жилой застройки. Фабрика так же могла занимать не более двух участков. Ни одного такого сооружения построено, тем не менее, не было. 

Только один квартал был застроен до революции, между улицами Тверской и Студёной. Примерно в 1900-е годы возведено около 25 домов, преимущественно деревянных, в 2 этажа и 4 квартиры. 

«Проектированные кварталы» — долгое время так отмечалась рассматриваемая территория на картах (как минимум, между 1893 и 1905 годами). Это можно считать картографическим феноменом — территория отмечена на карте как застройка, а в реальности она только размежёвана, но не застроена.

Итак, до революции был застроен один квартал, а после, в 1926 году — начинается кооперативная застройка «проектированых кварталов», задуманных здесь ещё в 1878 году. Современные кварталы имеют те же самые размеры, которые были утверждены планом 1881 года: около 200 метров в длину (по улице Белинского), около 140 метров в глубину по перпендикулярным улицам. Причины, по которым район долго не застраивался: нежелание финансировать инфраструктуру нового района и сложность планировки местности на оврагах.

Жители РЖСКТ “Объединение”, 1929 год (сразу после постройки домов)

Днём рождения советской жилищной системы можно считать 20 августа 1918 года, когда был опубликован декрет «Об отмене частной собственности». Все объекты недвижимости в городах с числом жителей свыше 10000 и имеющие стоимость выше определенного предела, устанавливаемого местной властью, передавались в собственность государства, но после этого ещё сохранялась возможность условно обладать какой-то жилплощадью (просто занимать ёё без квартплаты). 

Первое время государственными многоквартирными домами не управлял никто, и вселиться в него мог любой желающий, затем появились домкомы из собрания жильцов. Оказалось, что самоуправление неэффективно и часто бессильно, и распоряжение жилплощадью постепенно перешло в руки государства. В непростое время гражданской войны (1918–1922) чиновники тоже оказались неспособны ни вести вменённое им в обязанности коммунальное хозяйство, ни, тем более, строить новые объекты.

Нижегородская губерния не была непосредственна затронута I мировой и гражданской войнами, но жилищный кризис здесь чувствовался острее, чем в других городах. Например, в 1926 году на одного жителя приходилось³ 5,9 м.кв жилой площади. В соседних городах — и того меньше: в Канавино — 4,0 м.кв., в Сормове — 3,5 м.кв, в Выксе — 2,2 м.кв. Это меньше, чем в среднем по Советскому союзу — 5,8 кв.м. и намного меньше нормы, к которой стремились — 9 кв. м. на человека.

С одной стороны, тяжелые бытовые условия приводили к массовому недовольству граждан и бытовым конфликтам, которые в большом количестве отражены в сообщениях рабкоров в периодических изданиях. С другой — отсутствие жилья не позволяло промышленным предприятиям привлечь квалифицированных рабочих в количестве, достаточном для расширения производства (а зачастую, даже наоборот — происходила их утечка). Приток рабочих из деревни усугублял жилищный кризис еще сильнее: с 1924 по 1927 из-за прироста населения удельная жилплощадь упала⁴ на 17%, даже несмотря на активное строительство.

Принятые советской властью меры — национализация городской земли, передача рабочим значительного жилищного фонда за счет квартир высших служащих при предприятиях и квартир буржуазии в городах — не смогли значительно улучшить ситуацию.

16 мая 1924 года было принято постановление «О содействии кооперативному строительству рабочих жилищ», а затем 19 августа 1924 года  — «О жилищной кооперации». Проблему жилищного кризиса предполагалось решить за счёт привлечения частного капитала, то есть, через жилищные кооперативы (это в дополнение к государственному и индивидуальному строительству). Так появились РЖСКТ и ЖАКТы — строительные и арендные жилищные товарищества. На строительную кооперацию возлагались большие надежды по разрешению жилищного кризиса.

— Частное строительство не может разрешить жилищного вопроса, коммунотделы не приступили еще к жилищному строительству, хозорганы [т.е.  промышленные предприятия] также мало занимаются постройкой жилых зданий. Только жилищно-строительная кооперация может решительно помочь разрешению нашего жилищного кризиса.

Леонид Дмитриевич Агафонов, Нижегородская коммуна, 16 июля 1926 № 160

РЖСКТ — рабочее жилищно-строительное кооперативное товарищество, в которое могли вступить рабочие и служащие государственных предприятий и учреждений, инвалиды труда и войны, а также безработные рабочие с целью возведениях новых жилых строений. Строительство велось частично на средства членов кооператива в виде паев и взносов, частично за счет выдаваемых ссуд. Также государство установило льготы по предоставлению земельных участков и стройматериалов и уменьшило взносы на обязательное страхование. Кооператив имел право обратиться как в государственную или негосударственную строительную контору, так и строить «хозспособом».

ЖАКТ — жилищно-арендное кооперативное товарищество, которое было прообразом современных ТСЖ (товарищество собственников жилья). Таким объединениям была дана возможность распоряжаться собираемой с жильцов квартплатой, например, на текущий ремонт, коммунальные услуги, оплату дворника или консьержа, а также распределять жилую площадь. Обычно они имели названия в духе времени, например, «Рассвет», «Новый быт», «Взаимопомощь». Многообещающее название ЖАКТа на улице Студёной «Свет и воздух» призывало буквально о к тому, чтобы переустроить тёмную лестницу и переоборудовать тесные площади. Уже к 1 июля 1926 года в Нижнем Новгороде ЖАКТам передано⁵ 1184 домовладения из 2977 существовавших. Нижегородская коммуна, 19 сентября 1928 №218(2962) Этот рост — следствие той самостоятельности, которой наделялись кооперативы. Хотя стоит отметить, что здание по-прежнему оставалось в собственности государства.

Внезапно с 1928 арендная кооперация начала сворачиваться: газеты начали писать статьи о том, что ЖАКТы не справляются с возложенной на них функцией содержания жилища, что там плохо живётся. Было ли это правдой, или партия готовила новый поворот градостроительной политики, переход от кооперативного жилья к домам-комунам и таким проектам, как дом инженерного работника или дома работников культуры? К концу 20-х годов устройство ЖАКТов прекратилось, существовавшие к этому моменту постепенно меняли форму собственности.

В той мере, в которой жилищная кооперация справлялась с жилищным кризисом, она была любима властью. В той же мере, в которой кооперативы пытались получить самостоятельность и обособиться, они были нежелательны. Создавая РЖСКТ, будущие жильцы получали право на жилищное самоопределение, но у государственной власти оставались сильные рычаги давления на принимаемые товариществом решения. Дома, построенные РЖСКТ, эволюционировали за пять лет до первой пятилетки от маленьких деревянных в стиле эклектики до высоких каменных в стиле конструктивизма.

Для подготовки этого раздела использовались материалы из книги Иры Масловой  Дом-коммуна «Культурная революция». Изд.: TATLIN, 2018 г. - с.64 

Жилой квартал «Красный просвещенец» — один из первых примеров строительной стратегии, которой будут в дальнейшем придерживаться всю советскую эпоху: массовое применение наиболее удачных проектов зданий. Для их разработки проводилось множество архитектурных конкурсов, делались экспериментальные проекты. Почти сразу после своего возникновения в декабре 1924 году комитет содействия жилкооперации объявил всесоюзный конкурс проектов рабочего посёлка на 5000 жителей, для которых должны были быть разработаны четырёх- и шестиквартирные дома. Предполагалось, что использование кооперативами однотипных зданий  сократит финансовые затраты и ускорит темпы строительства. Через полвека из тех же соображений, но уже в рамках страны по всему союзу появятся микрорайоны из серийных панельных домов.

Победителям конкурса были обещаны премии: за проект поселка — 250 рублей, за каждый тип дома — 400 и 300 рублей за первое и второе место соответственно.  Объявление о конкурсе публиковалось в газетах, а особо известные проектные организации удостоились персонального приглашения. В составе комиссии помимо представителей самого комитета, ГСПС, ГИК, Горсовета также были включены известный архитектор Александр Яковлев, инженеры Новиков и Блохин.

Объявление о проведении конкурса. Нижегородская коммуна, 1 января 1925 года.

По условиям конкурса, дома должны были быть деревянными, бревенчатыми, на кирпичном фундаменте и с минимальным количеством архитектурного декора Это очень любопытная формулировка. Дело в том, что 1920-е — это время отказа от архитектурной декорации в угоду функции. Интересно, что в данном конкурсе цель декорировать здания всё ещё присутствует, но ей уже явно отводится второстепенное значение. Что касается функциональных характеристик, требования были таковы: дома должны были быть на 4 и 6 квартир площадью 55 квадратных метров, каждая квартира должна была иметь две комнаты (одна из которых — столовая), иметь небольшую переднюю и кухню с небольшим хозяйственным помещением (кладовкой или чуланом). Отопление — печное. Готовить еду предполагалось на плите, на шестке. Уборные временно предусматривались холодными, с возможностью в дальнейшем устроить в квартирах «ватерклозет». Высота комнат — не менее 3,2 метра. «При проектировании зданий должны быть приняты во внимание принципы возможной экономии при осуществлении проектов в натуре». Всё это описывает поиск золотой середины между комфортом людей и ценой строительства, характерный и для современного жилого строительства.

Конкурсные проекты рабочего поселка на 5000 жителей, помимо жилых домов с усадьбами и дровенниками, должны были включать в себя большое количество разнообразных общественных зданий: школы, больницы, здание совета, рабочий клуб, пожарное депо, электрическую станцию, водонапорную башню, парки, сады, торговые площади, рынки, спортивные площадки. Будущий рабочий поселок должен был обеспечить полноценную общественную жизнь людей, и при этом иметь наиболее короткие пути сообщения между различными пунктами. Одним из минусов конкурсного задания являлось то, что поселок не был привязан ни к какой реальной местности Нижегородской губернии, специалисту предлагалась под застройку абстрактная территория площадью 225 гектаров. На эту ошибку указал центральный комитет по содействию жилищной строительной кооперации (в Москве) и даже постановил отменить конкурс, но сделал это несвоевременно из-за чего последний все-таки состоялся.

На конкурс было подано 47 проектов дома на 4 квартиры, 37 проектов дома на 6 квартир, 39 проектов рабочего поселка, все — в анонимных конвертах, без указания имён авторов. 

Первое место в конкурсе четырехвартирных домов занял автор с проектом под девизом «Труд» — Борис Николаевич Гринёв из Курска. Второе — ленинградец Михаил Семёнович Рейзман с проектом под девизом «Даёшь культуру». Оба — архитекторы-художники. Кроме того, жюри присудило премию в 100 рублей за третье место нижегородскому архитектору-инженеру Владимиру Чистому. 

Первую премию за проект шестиквартирного дома с девизом «В круге черном»   получил заведующий строительным бюро заводов «Красное Сормово» инженер Сергей Михайлович Иванов, а вторую  премию присудили авторам проекта под девизом «Жилище рабочему» Троценко В.К., Плешкову А.А, и Матюшкину Б.Я. из г. Харьков. 

В конкурсе на проект рабочего поселка победил техник Сергей Матвеевич Петенков из Нижнего Новгорода, девиз — «Уголок рабочему». 

Копия фрагмента с чертежа 1925 года. Проект жилого двухэтажного деревянного дома на 4 квартиры РЖСКТ “Объединение”, тип 1.  Дома № 16 по улице Тверской и № 33 по ул. Белинского.

Проект-победитель жилого четырехквартирного дома имел самые экономичные решения. Здания предлагались с отдельными входами для каждой семьи, причем, отдельный вход — и на первый этаж, и на второй, с дополнительной лестницей. Проекты 2 и 3 места предусматривали парадные лестницы, что было явно не в приоритете для наступающего времени конструктивизма и было отмечено жюри как «излишняя роскошь». 

Для подготовки этого раздела использовались архивные материалы  ЦАНО, Фонд №4621 Опись №1, Д.5.

Конкурсное проектирование ещё называют «бумажной архитектурой», ведь большая часть фантазий идёт в стол. Однако, это очень важный этап — для архитектуры оказывается невероятной роскошью то время, когда у зодчих есть силы и возможности проектировать откровенно впустую, тратить время на поиски лучшего. 

Считается, что архитектурные конкурсы дали толчок появлению архитектуры авангарда в 1920-е годы. Это был конкурсный бум: горячо обсуждались идеи, как строить новый мир, выбирались лучшие, самые прогрессивные. Однако, история конкурсного проектирования не ограничивается только 1920-ми годами: оно было и до революции, и при Сталине и Хрущёве, и в наше время. 

К началу ХХ века конкурсное проектирование уже сложилось в мощную проектную практику. Например, накануне Первой мировой войны, в 1911–1917 году было проведено почти 200 конкурсов! В основном, это были поиски лучшего образа для важных общественных зданий — конкурсы на большие градостроительные проекты появились уже в 1920-е. 

Проект мавзолея В.И. Ленина для Всесоюзного конкурса 1926 года, предложенный 15-летним Святославом Агафоновым.

К революции архитектурная общественность подошла уже уставшей от конкурсов, точнее, от двух негативных черт в конкурсной работе: коммерциализации и явного выделения элиты, любимчиков жюри. Многие талантливые архитекторы, по сообщениям современников, уклонялись от конкурсов, «не могут втиснуть себя в рамки вкусов и взглядов жюри, главные силы коего неизменимы». После революции все конкурсы стали носить ярко выраженный характер партийных заказов, и это стало хорошей почвой для реализации творческих замыслов: иными словами, это были крупные госзаказы.
Начиная с конкурса на Дворец труда в Москве (1922–1923), конкурсы (проводившиеся еще по правилам 1912 года), несмотря на первоначальную позицию жюри, стали своеобразным художественным «полигоном», активно способствуя утверждению новых идей, прежде всего — конструктивизма, репродуцированию его образцов, выдвижению лидеров творческих направлений. 

Проект Дворца советов в Москве. Автор Борис Михайлович Иофан, 1937 год.

До 1920-х годов, то есть, до начала массового строительства в советское время, конкурсы именно на градостроительные концепции, а не на отдельные постройки были мало распространены в нашей стране. Затем, при Сталине и Хрущёве, они снова исчезли из массовой практики, так как в первом этапе предпочтение отдавалось индивидуальным проектам элитных жилых кварталов, а во втором — типовым микрорайонам, которые проектировались городскими проектными институтами уже не по конкурсу, а по прямому госзаказу. В наше время конкурсы снова стали частью девелоперских проектов, но эта практика распространена, скорее, в брендовых жилых комплексах — например, в самом элитном московском квартале «Зил Арт», где на огромной территории разные участки отданы разным престижным архитектурным бюро, на конкурсной основе. Сейчас конкурсы проводятся только в тех случаях, когда территория имеет высокую символическую ценность. Было бы замечательно, если бы каждый новый квартал проектировался по конкурсу. Но так происходит далеко не всегда. И так происходило в 1920-е. 

Подробнее о конкурсном проектировании можно узнать в статье Игоря Казусь «Архитектурные конкурсы до 1930-х годов: идеал и реальность». 

Дом 25 по ул Невзоровых, 1950-е годы. Дома ещё не обшиты досками, нет асфальта, деревья невысокие. Слева виднеется здание поликлиники.

Кооператив «Объединение» — первый РЖСКТ в Нижнем Новгороде. Он появился практически сразу после постановления ЦИК о кооперативном строительстве. Если постановление вышло 16 мая 1924 года, то уже 27 мая был зарегистрирован устав⁶ товарищества. Нижегородская коммуна, 3 января 1925 №2 Таким образом РЖСКТ «Объединение» возник за полгода до комитета содействия жилищной кооперации и объявленного им архитектурного конкурса.

Изначально, кооператив даже рассматривал аренду⁷ и ремонт уже существующего дома по ул. Воробьева, 11  ЦАНО, Фонд №4621, Опись №2, Дело №3 (сейчас это улица Малая Покровская, дом не сохранился). Но восстановление было признано нецелесообразным из-за высокой стоимости, и 2 декабря 1924 года товарищество приняло решение о строительстве новых жилых домов на 2 квартиры. Условием выдачи ссуды было использование победившего проекта Гринёва на всесоюзном конкурсе (а не тех домов, которые хотел бы себе построить кооператив). Это стало конфликтом, и он даже вылился в печать: один из учредителей РЖСКТ Н. И. Верещагин со страниц «Нижегородской коммуны» в 1925 году (№ 31) критиковал решение комитета как с экономической, так и социальной точки зрения:

Основной мотив, который выдвигается в пользу постройки многоквартирных домов — это сравнительная дешевизна. «Одна крыша, один фундамент», — говорят обычно защитники таких построек. Однако, все эти выгоды едва ли бесспорны. 

Большие дома, четырехквартирные, а тем более шестиквартирные дома — более  громоздкие по своей конструкции и требуют специальных крупных строительных материалов, например, более крупного леса. Стоимость их — значительно дороже. Кроме того, в 4-квартирном 2-этажном доме требуется значительное место для лестничной клетки и коридора. Если допустить, что коридор и лестничные клетки будут вместе с тем отделять одну квартиру от другой, то в таком случае теряется весьма существенное преимущество — общность одной капитальной стены. Каждая квартира будет иметь свои самостоятельные стены, а это увеличит её стоимость.

4-квартирный [дом] - говорят его защитники, - наиболее соответствует условиям нового быта, чем 2-квартирный или одноквартирный. Было бы большой нелепостью считать, что в рамках хотя бы 4-квартирного, или даже 6-квартирного дома можно хоть в какой бы то ни было степени осуществить новый быт. Осуществление его не должно ставиться в таких узких рамках. Этот вопрос должен быть поставлен более широко, и тогда стремление выльется в устройство целого ряда общественных учреждений  (ясли, детские сады и площадки, клубы, столовые и т.п.)

Несмотря на критику со стороны членов кооператива, весной 1925 года начали строиться всё-таки четырёхквартирные дома по измененному проекту Гринева. Выбор типа домов может объясняться тем, что комитет содействия ЖСК имел сильное давление⁸ на кооперацию — одним из способов финансирования строительства для кооперативов были заемные средства от комитета содействия ЖСК.

Первые построенные дома. ул. Белинского, 33 и ул. Тверская, 14. Нижегородская коммуна, 24 сентября 1926 г., №218.

Договор на строительство был заключён с государственной конторой «Нижстрой», которая начала работы уже в сезон 1925 года. Стоимость строительства первых домов (ул. Белинского, 33 и ул. Тверская, 14) составляла 24000 рублей. Таким образом, каждая квартира по смете стоила 3000 рублей, а первоначальный пай каждого члена товарищества составлял всего около 3% от ее цены). Но строительный сезон 1925 года был исключительно неудачным для всего жилого строительства в Нижнем Новгороде. Острый дефицит строительных материалов и рабочих рук сопровождался задержкой кредитов от банков. Многие организации, получив доступ к какому-либо материалу, занимались спекуляцией⁹ на рынке, что усиливало дефицит еще сильнее   Нижегородская коммуна, 26 июня 1926 №146(2290). Зачастую, для завершения строительства приходилось использовать непригодный сырой лес и пережженный кирпич. Вторым ударом по темпам строительства послужило наводнение весной 1926 года, которое вместе с нижней частью города затопило¹º строительные склады и причалы, чем практически вдвое уменьшило строительный сезон. Нижегородская коммуна, 23 ноября 1926, №268(2412)

Первые два здания не были достроены в том же году, когда началась стройка, в 1925-м, и в мае 1926 года на собрании товарищества даже поднимался вопрос¹¹ ЦАНО, Фонд 77, Опись №5, Дело №18, о расторжении договора с «Нижстроем» но тот вскоре был ликвидирован, а на его место пришла «Стройконтора». Она достроила¹² ЦАНО, Фонд №4621, Опись №2, Дело №3 первые дома к 27 августа 1926 года. По завершению строительства квартиры были распределены между пайщиками Увяткиным Д.В., Саломашкиным И.С., Воронцовым А.Т., Лебедевым М.И., Лапиным А.В., Безруковым Я.Г., Сперанским Б.К. Очередность получения квартиры определялась исходя из аккуратности в выполнении финансовых обязательств перед товариществом и времени вступления. Вопрос о восьмой квартире оставлен открытым до разрешения общего собрания, ввиду того, что выпала очередь¹³ отказавшихся от очереди А.А. Белозерова и Л.Д. Агафонова. ЦАНО, Фонд 77, Опись №5, Дело №18

Копия фрагмента с чертежа 1925 года. Проект жилого 2-х этажного деревянного дома на 4 квартиры РЖСКТ “Объединение”, тип 3.  Дома 15 по улице Ашхабадской и 39 по ул. Белинского.

27 декабря 1927 года был подписан акт о приёмке восьми домов по улице Белинского, по 16-й линии (чётная сторона ул. Тверской), Мининской улице (Невзоровых) и 15- линии (нечётной стороне ул. Ашхабадской). Каждый дом — с водопроводом и канализацией, с деревянными службами (сараями) и погребами. Комиссия отметила, что расстановка некоторых зданий по земельному участку сделана с отступлениями от первоначального плана. Дома № 33 по ул. Белинского и № 2 по ул.Тверской/16-й линии были сделаны с коридорами за счёт одной из комнат, а некоторые дома лишились балконов. Ещё было изменено расположение некоторых служб: они появились не на задних дворах, а между домами. Комиссия сочла изменения несущественными и разрешила заселение. 

В сезон 1928 года были построены ещё 6 домов — два на застраиваемом квартале между современными улицами Невзоровых и Белинского и ещё 4 — на соседнем 54-м участке, по нечётной стороне ул. Невзоровых. Общая стоимость 14 домов составила 312 289 рублей. Таким образом, территория 56-го участка оказалась полностью застроенной десятью домами, а строительство всех 14 домов было закончено с окончанием сезона 1928 года. 

Службы - так называли сараи, которые до сих пор можно увидеть в квартале. Они входили в проект квартала изначально. Часто жильцы разных квартир совместно закупали дрова, кололи и складывали в поленницы или в сараи. На фото заготовка дров во дворе дома 30 по улице Невзоровых, 1950-е годы.

Впоследствии проект, по которому строились первые два дома, был признан «дорогим по существующей конъюнктуре для широких слоёв членов из рабочих и служащих». Члены «Объединения» рассмотрели ещё три проекта четырёхквартирных домов, которые и были реализованы. Два первых дома были завершены в 1926 году, остальные — в 1927–1928 году.

Инженер-архитектор Леонид Дмитриевич Агафонов с 29 октября 1926 года осуществлял надзор за строительством квартала для РЖСКТ «Объединение». Кроме того, в то же время по его проекту строилось два экспериментальных дома на ул. Б. Печёрской (16а и 18). Их строили¹⁴ РЖСКТ «Объединение» совместно с  РЖСКТ «Новатор». Нижегородская коммуна, 17 августа 1926 №186(2330). Это очень примечательный момент, что в условиях острого недостатка средств Горисполком все-таки нашел деньги на финансирование опытных домов, что еще раз показывает насколько важным считался вопрос о поиске наиболее совершенных зданий. В данном случае особенность конструкции заключалась¹⁵ в использовании железо-кирпичных стен и отсутствии фундамента. Нижегородская коммуна, 17 августа 1926 №186(2330). Как известно, сам Леонид Дмитриевич вместе с семьей поселился в одном из этих домов.

Хотя все дома квартала двухэтажные и четырехквартирные, они немного отличаются друг от друга конфигурацией квартир. Условно разделим все здания на 4 группы, современные планы которых изображены на иллюстрациях ниже

Здания II типа местные жители считают наиболее удачными, так как в конце коридора удалось выделить место под совмещенный санузел и практически сразу был предусмотрен слив под ванную. А вот в большинстве зданий III-IV типа ванная комната частично образовалась позже вместо разобранной при реконструкции русской печи, что хорошо видно из сопоставления проектных и современных планировок. Оставшаяся часть печи использовалась под воздуховод вытяжной вентиляции и дымовую трубу газовых котлов. 

По завершении строительства были подключены к городскому водопроводу и электрическим сетям. В одном из протоколов собрания РЖСКТ даже указывается стоимость коммуникаций для первых двух построенных домов: водопровод — около 1800 рублей, освещение — 6-10 рублей за лампочку. А из интервью со старожилами квартала можно сделать вывод, что в квартирах сразу были организованы санузлы, а сами здания, соответственно, были присоединены к канализации. Для отопления были предусмотрены печи — по две в каждой квартире: небольшая голландка между жилыми комнатами и русская, примыкавшая к кухне и использовавшаяся также для приготовления еды. В некоторых зданиях (Невзоровых, 28, Белинского,35 и возможно в других) по воспоминаниям очевидцев еще до войны было организовано горячее водоснабжение за счет индивидуальных водогрейных колонок (тоже на дровах).

В архивных документах сохранилось заявление¹⁶   ЦАНО, Фонд 77, Опись №5, Дело №17 на выдачу участка между Георгиевским училищем и пожарной каланчой, близ народного дома, но по каким-то причинам был выдан другой участок, а на этом расположились дома РЖСКТ «Буксиряк».

25 июля 1925 года РЖСКТ «Объединение» получил квартал № 56 под застройку. Губкоммунотдел распланировал его на 8 участков под двухэтажные дома на 4 квартиры. По инструкции НКВД по застройке городов и рабочих поселков под каждую квартиру было отведено¹⁷ не менее 550 м.кв земельного участка, что совпадало с плотностью английских городов-садов. Нижегородское хозяйство (Планово-экономический журнал), Выпуск №8, 1927, Агафонов Л.Д. Острота жилищного вопроса. Это была застройка коттеджного типа со службами (сараями и погребами). 

План застройки квартала №56 (в пределах современных улиц Белинского, Ашхабадская, Генкиной, Тверская), 1926 год.

В центре квартала на период строительства размещался столярный цех. По окончании стройки он был переоборудован «под красный уголок» с небольшой библиотекой, которую собрали жильцы. Рядом был обустроен так называемый общественный участок, предоставленный в пользование всем членам кооператива. Он стал своеобразным центром отдыха и культурной жизни. Здесь посадили сирень, жасмин, цветы и многолетние растения (в основном, липы). Была небольшая спортивная площадка. К 1950-м годам деревья выросли, территория превратилась в пышный сад, в котором поселились певчие птицы.

Еще один примечательный момент планировки «Красного Просвещенца» заключается в том, что в ноябре 1926 года Губземуправление попыталось перенести ипподром из Канавино в район современных улиц Белинского–Ванеева–Генкиной–Ашхабадская и занять ту части земли, которую уже арендовало товарищество. Но комиссия, назначенная Горсоветом, признала¹⁸ наиболее целесообразным размещение ипподрома за Тобольскими Казармами (сейчас пр. Гагарина, 60) между Арзамасским шоссе (сейчас пр. Гагарина) и Марьиной рощей, так что планы по жилой застройке квартала  остались без изменения.

План застройки квартала №54 (в пределах современных улиц Невзоровых, Ашхабадская, Генкиной, Тверская), 1926 год.

На планах застройки 54 и 56 кварталов 20-х годов видно, что для каждого здания было выделено два типа общественных пространств: придомовое — для жильцов дома и дворовое — для жильцов всего квартала. В отличие от современных реалий, когда застройщик сдает здание в эксплуатацию уже вместе с обустроенной прилегающей территорией, здесь озеленение и обустройство выполнялось собственниками самостоятельно. На фотографиях тех лет можно увидеть первых жильцов с лопатами и саженцами деревьев на фоне домов будущего Красного Просвещенца. О самостоятельном строительстве детской площадки вспоминает и Увяткин Б.Д. (сын Увяткина Д.В. — одного из соучредителей РЖСКТ) в своей статье «Школа взросления».

В центре квартала жителями были высажены липы, а по обе стороны ул. Невзоровых — американские клены, которые образовывали своеобразный зеленый туннель. К сожалению, большая часть этих кленов была в дальнейшем вырублена, а оставшиеся уже не производят такого потрясающего эффекта. На придомовом участке по желанию жильцов обычно разбивался сад или вскапывался огород, в первое время здесь также часто держали домашних животных. Но по мере все большего и большего затенения земли кронами огороды постепенно исчезли. Сегодня весь квартал — сплошной сад, в котором растут несколько десятков различных видов деревьев и кустарников.

На общей территории квартала в разное время размещались площадки для игры в волейбол и футбол, детские мастерские, библиотека, каток. Много удивительных сведений об этом месте приводит Увяткин Б.Д: например, что здесь даже была купальня и театральная площадка. Но уже в 1958 году центр квартала был занят двухэтажным детским садом, существующим по сей день.

В составе учредителей были служащие¹⁹ различных государственных и кооперативных учреждений: Беляевский П.В., Мартынов И.С., Верещагин Н.И., Белевич А.М., Жулин И.А., Попов А.Н., Мемешкин Н.А., Агафонов Л.Д., Сахаров Н.Н. ЦАНО, Фонд № 77 - Опись №5, Дело №17, Нижегородская коммуна, 3 января 1925 №3 Вступительный взнос составлял 5 рублей, стоимость пая — 100 рублей, что было значительно больше чем в других товариществах. В качестве примера, в строительных кооперативах в Канавине и Сормове пай на квартиру той же площади в большинстве случаев составлял 25 рублей, то есть, в 4 раза меньше. Чтобы сориентироваться, насколько это большая или малая сумма, можно привести статистику по бюджету нижегородского рабочего, ежемесячная зарплата которого в зависимости от места работы в 1925 году составляла 50–70 рублей. В период раннего СССР в семье был где-либо трудоустроен в среднем только один человек, а 85% всех расходов семьи составляли²º еда и вещи первой необходимости. Нижегородская коммуна, 4 апреля 1926 №77(2221)

Можно предположить, что именно из-за большого первоначального взноса и удаленности от крупных предприятий среди остальных членов кооператива были²¹, в основном, служащие (Производсоюза, Губфинотдела, Госбанка, Всекобанка, Губсуда, Губсельсоюза, Губземуправления, Губисполкома и пр.). ЦАНО, Фонд №77 Опись №5, Дело №17-18

Из-за такого «непролетарского» состава кооператива банки и комитет содействия ЖСК выдавали товариществу ссуды под более обременительные условия: меньший срок кредита, больший процент, большая минимальная сумма собственных средств²². ЦАНО, Фонд №4621, Опись №2, Дело №3 Вообще, принцип социальной справедливости характерен для того периода и выражался, например, в налогообложении и стоимости аренды жилой площади, которая была фиксирована на законодательном уровне. Так, если в 1925 году ты зарабатывал от 50 до 60 рублей в месяц, то за 1 квадратный метр жилья в Нижнем Новгороде ты платил 10 копеек, а если твое жалованье составляло от 120 до 130 рублей, то цена для тебя была уже 24 копейки за квадратный метр.

— Потом во время Финской войны к нам подселили соседку в одну из наших трёх комнат. Компенсировали жилплощадь, которую она занимала — валенками, одной парой. Это было, конечно, обидно, и пожаловаться тогда было нельзя. У неё прозвище было — Гонопопка. Потом маме дали квартиру — маленькую однушку на пл. Ленина. И мы её туда отселили. Потому что тут всё наше, мы не хотели уезжать, и всю жизнь родители тут жили. 

Дом 39 по ул.Белинского. 1950-е годы.

Уже в конкурсном задании на проект жилых домов, которые были построены в квартале Красный Просвещенец, предполагалось, что с течением времени эти здания должны измениться вслед за бытом своих жильцов, что собственно и произошло за прошедший век. По сохранившимся воспоминаниям мы можем шаг за шагом увидеть превращение практически деревенского образа жизни, в котором у человека есть свой огород, дровяник и прочие приусадебные постройки, в полностью городской, в котором все удобства предоставляются централизовано и их получение не требует особых усилий. С изменением быта людей менялись и дома с окружающей их территорией.

В 1937 году ЖСКТ как форма собственности были ликвидированы. Построенные дома были переданы в жилой фонд местных советов депутатов и трудящихся. Первоначально за членами кооператива закреплялось право на занимаемые помещения, которые могли быть изъяты только в случае злостного неплатежа взносов или лишения избирательных прав в Советы. При этом разрешалось с согласия кооператива передавать имущество другим людям, которые также могли стать членами кооперации. После упразднения РЖСКТ пайщикам были выплачены вложенные деньги, однако индексация с учетом инфляции за прошедшие годы не производилась и купить на эту сумму можно было значительно меньше:

Мой товарищ детства Софийский шутил: «Мама добавила к возвращённым деньгам ещё немного и купила мне поношенные валенки».

Игорь Миронычев, «Голос ветерана», №4, 2002 год

К началу 1960-х часть деревянных домов оказалась в плохом состоянии, и было принято решение о капитальном ремонте. Возможно, это решение объяснимо не столько остротой необходимостью, сколько широки были возможности и полномочия муниципалитета, ведь как раз на рубеже 1950-60-х годов проходила строительная реформа. Также капремонт мог объясняться газификацией, которая проходила по всему городу — это спровоцировало перепланировку и отказ от печного отопления, все квартиры переводились на АГВ (автономный газовый водонагреватель). 

В то время приоритетом для города было строительство новых районов на свободных территориях, например, Кузнечихи или Верхних Печёр, а кварталы в центре города оставались без принципиальных изменений. Стоит отметить для сравнения, что более старые и хаотично застроенные кварталы на набережной Федоровского и на Ковалихе пошли под снос, а кварталы на улице Невзоровых были оставлены без изменений. На момент капремонта домам «Красного просвещенца» было около 30 лет.

Капитальный ремонт занимал около года, и на время его проведения жильцы вместе с вещами переселялись в другое место. Давали временные квартиры. Они вспоминают, как вывозили вещи, как оставляли что-то в сараях.

Дома ремонтировали по очереди. Заменялись нижние венцы срубов и венцы, пораженные грибом, что в целом очень характерно для всех деревянных строений. Все дома обшивали досками.  Устанавливались новые двери и окна. За дополнительную плату можно было сделать декоративный ремонт.

После ремонта во всех домах появились газовые плиты и газовые колонки. Отпала надобность в дровяных колонках, в которых грели воду, чтобы принять душ. Жильцы оплачивали газовое оборудование и работы. Частично разбирали печи на кухне, оставляя дымоход в качестве дымовой трубы газового оборудования. В некоторых домах ставили  газовые котлы и батареи, в других — в существующие печи вставляли газовые форсунки и печи топились газом. Их приходилось то включать, то выключать, чтобы не остыл дом и не перегревался кирпич (это довольно странный артефакт того периода). 

Кстати, ванная изначально была не во всех квартирах. В первых двух домах место под неё не было предусмотрено, в остальных был сделан слив для воды, и жители на своё усмотрение ставили ванну или предпочитали ходить в баню (на ул. Студенной или на Ковалихе, а иногда и в общественные душевые на Звездинке). 

В 1958 году квартал лишается общественной зоны. На её месте строят детский сад, который работает до сих пор.

В настоящее время силами самих жильцов в зданиях в основном производится мелкий текущий ремонт, без которого нельзя обойтись. Больших вложений сил и средств стараются избегать, т.к. вот уже третий десяток лет весь квартал хотят снести и застроить современными зданиями. Жильцов можно понять — в таком подвешенном состоянии невозможно строить долгосрочные планы.

Для подготовки этой статьи использовалась научно-проектная документация на участок застройки в границах улиц Белинского - Ашхабадской - Генкиной - Тверской. Авторы: Агафонова И.С., Ерёмин И.О., Громогласова О.С., Давыдов А.И. Предоставлено НИП «Этнос»

© Ира Маслова, © Андрей Загоскин