История № 5. Ул. Тверская, 16

Интеллигенция и быт квартала

В кооперативное товарищество, которое строило этот квартал, входила, в основном, интеллигенция. Напомним (из предыдущей истории): дома кооператива «Объединения» в этом квартале строились через РЖСКТ, рабочие жилищно-строительные кооперативные товарищества. Эти товарищества были сугубо для рабочих и служащих государственных предприятий, то есть ограничивали доступ непролетарского класса к получению жилья. Если человек не числился работником какого-то предприятия или учреждения и претендовал на звание «социально неблагонадёжного», он мог вступить в кооператив для нерабочего класса, для которых существовали ОЖСКТ — общегражданские товарищества. Нетрудовой элемент не приветствовался в строящемся будущем, и человеку, не привязанному к производству, было крайне сложно получить право участвовать в кооперативе. Кто не работает, тот не строит дом.

Название жилкооператива «Объединение» — это как объединение, которое называется «объединение», во-первых, ни о чём не говорит, а во-вторых, не имеет актуальной в 1920-е культурной окраски. К началу 1930-х, когда сворачивается НЭП и усиливается контроль за благонадёжностью трудящихся, кооператив меняет имя на «Красный просвещенец». 

Рабочий стол в квартире сотрудника банка. 1930-е года

Здесь жили известные в городе люди: семья архитекторов Агафоновых, главный хирург города Горького Давид Завельгельский и знаменитый профессор медицинских наук Колокольцев, княжна Ширинская-Шихматова, князь Голицын после революции под чужой фамилией, актёр Леонид Кулагин, главный конструктор завода им. Ленина Борис Увяткин, директор «Домика Каширина» Александр Сигорский. В каждом втором доме в маленьком квартале на Невзоровых — доктора наук и профессора.

Потом во время Финской войны к нам подселили соседку в одну из наших трёх комнат. Компенсировали жилплощадь, которую она занимала — валенками, одной парой. Это было, конечно, обидно, и пожаловаться тогда было нельзя. У неё прозвище было — Гонопопка. Потом маме дали квартиру — маленькую однушку на пл. Ленина. И мы её туда отселили. Потому что тут всё наше, мы не хотели уезжать, и всю жизнь родители тут жили. 


Люди «Просвещенца»

Глезеров Зиновий Яковлевич


Застройщиком в этом доме был врач Зиновий Яковлевич Глезеров. Он поселился здесь с семьёй, и позже его дочь вышла замуж — тоже за врача, за Давида Дмитриевича Завельгельского. 

Зиновий Яковлевич одним из первых получил почётное звание заслуженного врача РСФСР — меньше, чем через год после его утверждения, 15 января 1941 года. Тогда это звание очень ценилось.

Зиновий Яковлевич Глезеров, Сарра Давидовна и дочь София, 1923 год


Он был женат на Сарре Давидовне, выпускнице Петербургской консерватории. Она имела великолепный голос — колоратурное сопрано. В 1917 году, до переезда в «Красный просвещенец», когда они ещё жили на Ветлуге (куда странным образом попали после учёбы будущего врача в Берлине), у них родилась дочь София, София Зиновьевна Глезерова. Её мужем в 1942 году стал Давид Завельгельский — тоже врач, как и её папа. Молодой муж переехал в квартиру к родителям жены, на улицу Тверская, 16. 


Бабушка с дедушкой [София Глезерова и Давид Завельгельский] — оба врачи, жили небогато, но могли себе позволить домработницу.  Для них было важнее посвятить своё свободное время чтению медицинской литературы, к чему дедушка старался приучить и меня. В доме всегда были журналы — помню дедулю за чтением «Хирургии» Я больше помню дедулю, конечно, потому что бабуля умерла, когда мне было 6 лет. А он действительно всегда, каждый день читал. Бабуля тоже, а хозяйством занималась домработница. Ещё бабуля любила музицировать, была хорошей пианисткой... Потом уже, конечно, хозяйством занималась моя мама. Но это было уже другое время. 

Сарра Давидовна Глезерова, София Зиновьевна Глезерова, Наталья Давидовна и Давид Дмитриевич Завельгельские


Давид Завельгельский родился 27 сентября (10 октября) 1917 года в городе Елец Липецкой области. Окончил Московский медицинский институт, в годы Великой отечественной войны работал в одном из эвакогоспиталей в Горьком. Он не был военнообязанным из-за туберкулёза и поэтому остался «в тылу». Вспоминал, что очень много было раненых… Постоянный недосып… Рассказывал: вот идёшь по коридору, они лежат, и так хочется сказать: «Подвинься, родненький, рядом с тобой прилягу».

Давид Дмитриевич в операционной, 1976 год.

Его жена Софья Глезерова (она не меняла фамилию) — военнообязанная, ездила во время войны на барже под Сталинград за ранеными. Когда началась война, она уже была молодым врачом, только что закончила мединститут, и вспоминала, что настолько близко они подплывали, видимо, ночью на барже, чтобы забрать раненых, что слышали немецкую речь с берега. С тех пор она недолюбливала немецкий язык.

«Его увлечение всей жизни – ипподром. Любовь к лошадям – это у них семейное. Брат Давида Дмитриевича был директором Московского конного завода, а их отец — конезаводчиком, ещё до революции. В общем, эта любовь всей семьи. И мы с ним ездили на ипподром просто по воскресеньям, он меня брал с собой. Иногда это были бега — испытания рысистых пород, в которых я, честно говоря, мало что понимала. А дедушка очень хорошо разбирался, он мог угадать, какая лошадь придёт первой, но никогда не играл на тотализаторе. Он почему-то считал, что это неправильно… Ну, не хотелось ему на лошадей деньги ставить. Хотя мог бы выигрывать, потому что он не просто угадывал, а исходил из данных лошади, из её родословной (всё это можно было в программке почитать, либо он знал эту лошадь и наездника), и часто мог сказать, — вот эта лошадь придёт первой. А я любила просто там походить по денникам (это комнатка для лошади), покормить их сахаром, иногда покататься, если удавалось. Я всё детство провела на ипподроме с дедулей.»


Следующая история — у соседнего дома № 28 по ул. Невзоровых

Наверх